Жил-был старик да старуха; детей у них не было. Уж чего они ни делали,
как ни молились богу, а старуха все не рожала. Раз пошел старик в лес
за грибами; попадается ему дорогою старый дед.
- Я знаю, - говорит, - что у тебя на мыслях; ты все об детях думаешь.
Поди-ка по деревне, собери с каждого двора по яичку и посади на те яйца
клушку; что будет, сам увидишь!
Старик воротился в деревню; в ихней деревне был сорок один двор; вот он
обошел все дворы, собрал с каждого по яичку и посадил клушку на сорок
одно яйцо.
Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и старуха, - а из тех яичек
народились мальчики; сорок крепких, здоровеньких, а один не удался -
хил да слаб! Стал старик давать мальчикам имена; всем дал, а последнему
недостало имени.
- Ну, - говорит, - будь же ты Заморышек!
Растут у старика со старухою детки, растут не по дням, а по часам;
выросли и стали работать, отцу с матерью помогать: сорок молодцев в
поле возятся, а Заморышек дома управляется. Пришло время сенокосное;
братья траву косили, стога ставили, поработали с неделю и вернулись на
деревню; поели, что бог послал, и легли спать. Старик смотрит и говорит:
- Молодо-зелено! Едят много, спят крепко, а дела, поди, ничего не сделали!
- А ты прежде посмотри, батюшка! - отзывается Заморышек. Старик снарядился и поехал в луга; глянул - сорок стогов сметано.
- Ай да молодцы ребята! Сколько за одну неделю накосили и в стога сметали.
На другой день старик опять собрался в луга, захотелось на свое добро
полюбоваться; приехал - а одного стога как не бывало! Воротился домой и
говорит:
- Ах, детки! Ведь один стог-то пропал.
- Ничего, батюшка! - отвечает Заморышек. - Мы этого вора поймаем;
дай-ка мне сто рублев, а уж я дело сделаю. Взял у отца сто рублев и
пошел к кузнецу:
- Можешь ли сковать мне такую цепь, чтоб хватило с ног до головы обвить человека?
- Отчего не сковать!
- Смотри же, делай покрепче; коли цепь выдержит - сто рублев плачу, а коли лопнет - пропал твой труд!
Кузнец сковал железную цепь; Заморышек обвил ее вокруг себя, потянул -
она и лопнула. Кузнец вдвое крепче сделал; ну, та годилась. Заморышек
взял эту цепь, заплатил сто рублев и пошел сено караулить; сел под стог
и дожидается.
Вот в самую полночь поднялась погода, всколыхалось море, и выходит из
морской глубины чудная кобылица, подбежала к первому стогу и принялась
пожирать сено. Заморышек подскочил, обротал ее железной цепью и сел
верхом. Стала его кобылица мыкать, по долам, по горам носить; нет, не в
силах седока сбить! Остановилась она и говорит ему:
- Ну, добрый молодец, когда сумел ты усидеть на мне, то возьми - владей моими жеребятами.
Подбежала кобылица к синю морю и громко заржала; тут сине море
всколыхалося, и вышли на берег сорок один жеребец; конь коня лучше!
Весь свет изойди, нигде таких не найдешь!
Утром слышит старик на дворе ржанье, топот; что такое? а это его сынок Заморышек целый табун пригнал.
- Здорово, - говорит, - братцы! Теперь у всех у нас по коню есть; поедемте невест себе искать.
- Поедем!
Отец с матерью благословили их, и поехали братья в путь-дорогу далекую.
Долго они ездили по белому свету, да где столько невест найти? Порознь
жениться не хочется, чтоб никому обидно не было; а какая мать
похвалится, что у ней как раз сорок одна дочь народилась?
Заехали молодцы за тридевять земель; смотрят: на крутой горе стоят
белокаменные палаты, высокой стеной обведены, у ворот железные столбы
поставлены. Сосчитали - сорок один столб. Вот они привязали к тем
столбам своих богатырских коней и идут на двор. Встречает их баба-яга:
- Ах вы, незваные-непрошеные! Как вы смели лошадей без спросу привязывать?
- Ну, старая, чего кричишь? Ты прежде напой-накорми, в баню своди, да после про вести и спрашивай.
Баба-яга накормила их, напоила, в баню сводила и стала спрашивать:
- Что, добрые молодцы, дела пытаете иль от дела пытаете?
- Дела пытаем, бабушка!
- Чего ж вам надобно?
- Да невест ищем.
- У меня есть дочери, - говорит баба-яга, бросилась в высокие терема и вывела сорок одну девицу.
Тут они сосватались, начали пить, гулять, свадьбы справлять. Вечером
пошел Заморышек на своего коня посмотреть. Увидел его добрый конь и
промолвил человеческим голосом:
- Смотри, хозяин! Как ляжете вы спать с молодыми женами, нарядите их в
свои платья, а на себя наденьте женины; не то все пропадем!
Заморышек сказал это братьям; нарядили они молодых жен в свои платья, а
сами оделись в женины и легли спать. Все заснули, только Заморышек глаз
не смыкает. В самую полночь закричала баба-яга зычным голосом:
- Эй вы, слуги мои верные! Рубите незваным гостям буйны головы.
Прибежали слуги верные и отрубили буйны головы дочерям бабы-яги.
Заморышек разбудил своих братьев и рассказал все, что было; взяли они
отрубленные головы, воткнули 'на железные спицы кругом стены, потом
оседлали коней и поехали наскоро.
Поутру встала баба-яга, глянула в окошечко - кругом стены торчат на
спицах дочерние головы; страшно она озлобилась, приказала подать свой
огненный щит, поскакала в погоню и начала палить щитом на все четыре
стороны. Куда молодцам спрятаться? Впереди сине море, позади баба-яга -
и жжет и палит! Помирать бы всем, да Заморышек догадлив был: не забыл
он захватить у бабы-яги платочек, махнул тем платочком перед собою - и
вдруг перекинулся мост через все сине море; переехали добрые молодцы на
другую сторону. Заморышек махнул платочком в иную сторону - мост исчез,
баба-яга воротилась назад, а братья домой поехали.
